Предпосылки и особенности идей федерализма П. А. Кропоткина

Важное место в анархических взглядах Петра Алексеевича Кропоткина занимает его взгляды на федерализм. Идеи федерализма в теоретических построениях представителей русского анархизма уже вкратце рассматривались в постсоветской историографии.[1]  Поэтому остановимся на некоторых важных аспектах данного вопроса, применительно к оригинальной концепции федерализма П. А. Кропоткина.

К концу XVIII в. в Российскую империю начали проникать философия Просвещения и общественно-политические идеи Великой Французской революции. Именно в этих условиях, наряду с принципами свободы и равенства, в политический лексикон России стали прочно входить такие понятия, как «федерализм», «федерация», «федеративное устройство».[2] Уже русский писатель и философ А. Н. Радищев не обошел молчанием тему федерализма. Россию он видел как союз небольших республик, в своей политической практике опирающихся на принципы непосредственной демократии. В революционном движении XIX в. в России пропагандировалось несколько федеративных концепций. Принцип федерализма являлся предметом анализа декабристов П. И. Пестеля и Н. М. Муравьева, правда, оценивающих его с противоположных позиций. Например, федеративной конституционной монархии (декабрист H. M. Муравьев) или различные варианты общеславянской федерации (декабристское «Общество соединенных славян»).[3]

Идеи федерализма присутствовали и среди других, более поздних, оппозиционных концепций и течений. Это – идеи славянской федерации (Н. И. Костомаров, М. П. Драгоманов, В. И. Ламанский), федерации «Соединенных Штатов Европы» (М. А. Бакунин в 1840-х гг., А. И. Герцен, Т. Г. Шевченко и др.), всемирной федерации (М. А. Бакунин в 1860-1870-х гг.) и земского федерализма (А. П. Щапов). О будущей федеративной организации России писали Н. Г. Чернышевский, А. П. Щапов, С. И. Сераковский, И. Я. Франко и др. Идеи федерализма содержались в программных документах многих народнических организаций.

Определенная «федеративная» традиция существовала в юридической и исторической науке в России. В начале XIX в. вопрос о федерации рассматривался в лекциях А. П. Куницына. Позже идеи федерализма развивали и исследовали в истории: Н. И. Костомаров, П. А. Ровинский и др.; в международном и государственном праве – Д. И. Каченовский, С. А. Корф и др. Идею всемирного конфедеративного объединения поддерживал M. M. Ковалевский. Со временем идеи федерализма получают свое академическое воплощение, прежде всего в трудах русского юриста, правоведа и философа А. С. Ященко.[4]

Вместе с тем, в разработку и популяризацию теории федерализма значительный вклад внесли и представители классического анархизма. Создателем теории анархического федерализма является П. Ж. Прудон, который определял федерацию как договор, контракт, посредством которого несколько глав семейств или государств принимают взаимные обязательства друг перед другом в одном или нескольких вопросах, которые после этого переходят в социальное и исключительное ведение делегатов федерации.[5]

На федералистских позициях стоял и М. А. Бакунин, причем можно говорить об эволюции его взглядов в этом вопросе. В его проектах будущего общественного устройства связь между общинами была довольно условной. Основной упор был сделан на праве выхода из федерации каждой общиной. Модель федеративной организации будущего общества была разработана М. А. Бакуниным еще в 60-е годы XIX в. При этом, Бакунин воспринимал федерацию как временную, переходную форму общества, возникающую в период революции, которой, по мнению Бакунина, необходимо для полной победы 50-100 лет. Бакунин подчеркивал, что федерация, кооперация, самоуправление – это не тот путь, который нужен для освобождения народов.

Как и М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин вначале высказывал мысль о безразличии форм государства (в том числе, «унитарных и федеральных») по отношению к его сущности. Однако отношение Петра Алексеевича к вопросу о необходимости государства со временем менялось, в отличие от понимания им будущего анархического общества.[6]        Между тем, по Кропоткину, общество – это организм, представляющий собой федерацию свободных производственных общин (коммун), где личность, руководствуясь правилами солидарности, получает все возможности для развития.[7] Моделью нового общества Кропоткин считал федерацию самоуправляющихся общин.[8] При этом, подобная федерация должна была представлять из себя такое общественное объединение, которое опирается, прежде всего, в своем развитии не на систему власти, а на систему интересов, на основе которых и должны были сложиться координирующие органы управления, соответствующие тому типу отношений, что существовали в обществе.[9]

В истории человеческого общества П. А. Кропоткин различал несколько видов федерализма: федерации и конфедерации родов и племен у дикарей и варваров, федерации вольных городов, деревень и общин в Средние века, современные ему государственные федерации и будущие безгосударственные федерации. Но, прежде всего, Петр Алексеевич видел в федерации синоним анархизма, считал федерацию самоуправляющихся коммун моделью нового общества. Более того, находя в современной жизни примеры самоуправления и кооперации, Кропоткин считал их уже готовыми элементами нового общества и залогом его преобразования.[10]

Рассматривая ретроспективно историческое развитие человечества, П. А. Кропоткин признавал борьбу между «греческой идеей свободы и федерации» и «римской идеей» цетрализованной власти основным содержанием развития человечества. При этом он особенно подчеркивал антагонизм самодержавного государства и народа, иначе расценивал и утверждение централизованных государств в XVI в. Однако Петр Алексеевич рассматривал европейское средневековье как важнейший этап развития человечества, попытку обеспечить взаимную помощь «в крупных размерах, при помощи принципов федерации и ассоциации, проводимых через все проявления человеческой жизни и во всевозможных степенях».

Кропоткин проявлял также интерес и к вопросу о федеративном начале Древней Руси, отраженному в историософской концепции Н. И. Костомарова. Так по Костомарову, Русь уже в самом начале «стремилась к федерации, и федерация была формою, в которую она начинала облекаться. Татарское завоевание сделало крутой поворот в ее государственной жизни». Видимо, не случайна связь между мыслью Костомарова о борьбе двух начал в истории России (удельно-вечевого, федеративного и единодержавного) и более общим положением Кропоткина о том, что через всю историю нашей цивилизации проходят два течения, две враждебные традиции – «императорская и федералистская», власти и свободы.[11]

Однако, когда речь шла о реальных государствах, о практике, он в последние годы жизни выступал как пропагандист государственной федерации, полагая, что государственный федерализм есть переходная форма к безгосударственному строю. В речи на Государственном совещании (август 1917 г.) П. А. Кропоткин, единственный из выступавших, призывал провозгласить Россию республикой и организовать ее на федеративных началах по примеру США. В черновом варианте речи говорилось о республике и о самоуправлении. Позже, возможно, уже на совещании, Кропоткин добавил в окончательный вариант проекта речи (вставка его рукой): «строй республиканский и федеративный».

В доктрине анархизма-коммунизма Кропоткина государственный федерализм рассматривался как переходная ступень к безгосударственному федерализму. При этом федерализм имел для него безусловно положительную ценность. Противопоставляя федерализм и централизм, Кропоткин считал, что федерация создает реальное единство страны, а централизм ведет «к раздору и распадению». При этом социальное и политическое единство, по его убеждению, как бы обратно пропорционально централизации власти. Федерализм понимался им как средство децентрализовать власть, а идея децентрализации признавалась прогрессивной идеей века.

В письме Я. И. Новомирскому П. А. Кропоткин писал, что необходима не только «территориальная», но и «функциональная децентрализация». «Губительность» централизма и «благотворность» федерализма Кропоткин иллюстрировал примерами из истории Англии, США и их колоний. При этом федерализм и централизм оказывались у Кропоткина универсальными взаимоисключающими основами соответственно прогресса и регресса.[12]

В одной из речей на заседании Лиги Федералистов (январь 1918 г.) Кропоткин подробно говоря о необходимости установления федеративного государства в России, подчеркнул, что «только путем федеративного договора и союза может установиться единение, без которого равнины России рискуют обратиться в яблоко раздора между ее воинственными соседями, настоящими и будущими».[13]

В своих работах необходимость федерации в России Кропоткин доказывал различными аргументами: опытом исторического развития стран, опередивших Россию (как и некоторые либеральные государствоведы); федералистской интерпретацией периода феодальной раздробленности (вслед за Н. И. Костомаровым); громадностью территории бывшей Российской империи (как и американские федералисты); признанием федеративной организации наилучшей формой для прогрессивного общественного развития (следуя Прудону и Бакунину); разнообразием быта ее частей, национальными особенностями и необходимостью при этом единства всех частей для противостояния завоеванию, гибели; тенденцией развития общественно-политической мысли в России и др.[14]

И хотя для Кропоткина государственный федерализм — был всего лишь частным случаем проявления универсальной закономерности естественного федерализма частиц, объектов в природе и в обществе, но, вместе с тем, кропоткинская модель федерализма выражала форму объединения, соответствующую важнейшему, по его убеждению, фактору прогресса животного мира и человеческого общества — закону взаимной помощи.[15]

Таким образом, мысль о федерализме проходит и через все творчество Петра Алексеевича Кропоткина. Его взгляды по этому вопросу также претерпели определенную эволюцию, о чем свидетельствуют его работы последнего периода жизни. Идеи государственного федерализма разрабатывались им как теоретически в статьях «К вопросу о федерации», «Федерация», так и практически – созданием в 1917 г. в Москве Лиги Федералистов, которую Кропоткин возглавил и где готовились практические рекомендации по федеративному устройству нового государства.

[1] Королева-Коноплянская, Г. И. Идеи Федерализма в политической теории русского анархизма / Г. И. Королева-Коноплянская // Соц. полит, журнал. 1995. № 3. С. 204-212; Ляшенко В. В. Идеи П. А. Кропоткина о государстве и праве: Дис. … канд. юр. наук. М., 2008; Ященко А. С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства. В 2-х Т. Юрьев, 1912.

[2] Российский федерализм в исторической ретроспективе URL: http://www.umo.msu.ru/russia_xxi_new/book/section0342.html

[3] Ударцев. Теория анархизма / Конституции государств (стран) мира URL: http://worldconstitutions.ru/?p=1124&page=16

[4] Ященко А. С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства. В 2-х Т. Юрьев, 1912.

[5] Пономарев Н. В. Критика анархистской концепции власти и современность. Казань, 1978. С. 67.

[6] Критика теории социалистического государства. Анархический федерализм. URL: http://www.kursach.com/biblio/0010020/202_2.htm

[7] Анархия. Кропоткин, ученый, мыслитель, анархист URL: http://www.hoy.narod.ru/kropotkin.html

[8] Лебедева А. П. Идеи П. А. Кропоткина и современное анархическое движение // Труды Междунар. науч. конф., посв. 150-летию со дня рожд.  П. А. Кропоткина. Москва, Дмитров, С.-Петербург. 9-15 декабря 1992 г. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995. С. 56.

[9] Ляшенко В. В. Идеи П. А. Кропоткина о государстве и праве: Дис. … канд. юр. наук. М., 2008.

[10] Лебедева А. П. Указ. соч. С. 63.

[11] Ударцев. Теория анархизма / Конституции государств (стран) мира URL: http://worldconstitutions.ru/?p=1124&page=16

[12] Ударцев. Теория анархизма / Конституции государств (стран) мира URL: http://worldconstitutions.ru/?p=1124&page=16

[13] Там же.

[14] Там же.

[15] Ляшенко В. В. Идеи П. А. Кропоткина о государстве и праве: Дис. … канд. юр. наук. М., 2008.

Национальный вопрос в анархических федералистских взглядах П. А. Кропоткина

Национальный вопрос для Петра Алексеевича Кропоткина был теснейшим образом связан с его представлением о будущем федеративном устройстве анархического общества. Общество, по Кропоткину, – это организм, представляющий собой федерацию свободных производственных общин (коммун), где личность, руководствуясь правилами солидарности, получает все возможности для развития.^[1] Принцип федерализма являлся, по Кропоткину, связующим стержнем анархического общежития. Не случайно моделью нового общества Кропоткин считал именно федерацию самоуправляющихся общин.^[2]

Не борьба одного класса с другим за господствующее положение в обществе, полагал Кропоткин, является двигателем общественного прогресса, а наибольшее объединение.^[3] И находя в современной жизни примеры самоуправления и кооперации, Кропоткин считал их уже готовыми элементами нового общества и залогом его преобразования.^[4] Поэтому и правовое государство, построенное на республиканских принципах и федеративных началах, Кропоткин считал переходным этапом к созданию общества анархического. А поскольку государство неизбежно связано с национальным вопросом, особенно такое многонациональное государство как Российское, то и после Февральской революции, при построении нового общества, этот вопрос оставался одним из самых острых и болезненных.

Петр Алексеевич критиковал национальную политику царского правительства, называл ее «безумием», разрушающим единство народов, мощь страны. В 1917 г. он признавал, что «русская федеративная демократическая республика» должна быть образована «из приблизительно равнозначащих единиц – без преобладания одной из них над остальными». «Только такая федерация будет полна жизненных сил». При организации федерации, полагал Кропоткин, необходимо учитывать особенности и традиции политического развития, самоуправления различных народов, отдельных местностей. Так в заключение разбора книги Б. Э. Нольде «Очерки русского государственного права» Кропоткин высказал пожелание, чтобы это исследование было дополнено обзором «автономии мусульманских народов Европейской России, казачества русского и Сибирского, инородцев Кавказа, Сибири и Туркестана, а также отдельных областей, присоединенных к Российской империи в Туркестане и Закаспийском крае».^[5]

Обращение мысли на периферию русского государства неизбежно поднимало национальный вопрос. Для анархистов национальный вопрос был чем-то второстепенным. Конечная цель – анархическое общество – заслоняла цели промежуточные. Но Петр Алексеевич старался предостеречь своих товарищей от этого.^[6] Когда в Европе в то время продолжалось движение угнетенных наций за право на самоопределение, Кропоткин, мечтая об анархии, готов был с радостью одобрить и поддержать любые перемены в пользу народа, даже выступая в поддержку создания независимых национальных государств.^[7]

Хотя, конечно, с точки зрения ортодоксального анархиста, борьба за создание независимого национального государства, как и любого другого государства вообще, является бессмысленной.^[8] «Оно (государство – С. С.) задавливает личность, а всякого угнетателя личности я ненавижу», – писал ранее П. А. Кропоткин участнице анархистского движения М. И. Гольдсмит.^[9]

Между тем, в статьях и переписке П. А. Кропоткина имеется немало откликов на события, связанные с национальными конфликтами и национально-освободительным движением. Так, Кропоткин сочувствовал справедливой борьбе финского,^[10] ирландского и польского народов.^[11]

Петр Алексеевич и в дальнейшем настаивал на соединении национальных лозунгов с социальными, видя в этом залог успешного национально-освободительного движения. «Мне кажется, – писал он М. И. Гольдсмит 11 мая 1897 г., – что неудача… национальных движений (польского, финского, ирландского…) лежит в том, что экономический вопрос – всегда земельный – остается в стороне».^[12]

П. А. Кропоткин с началом I Мировой войны провозгласил право каждой нации свободно развиваться так, как ей угодно; право нации восставать против тех, кто ей в этом праве отказывает; а также долгом всех трудящихся объединяться и сопротивляться всякой попытке одной национальности угнетать другую. Кропоткин явно пытался противопоставить таким образом Германскую и Австро-Венгерскую империи остальным государствам Европы, объявив их национальными. При этом, видимо, Кропоткин рассчитывал на взаимопомощь европейских национальных государств, на их объединение и отпор агрессору, на их понимание общеевропейских интересов. Однако, реальность оказалась иной.

Уже 17 февраля 1915 г. в письме к анархистке М. Корн П. А. Кропоткин недоумевал: «Все они — прежде всего националисты. Итальянцы думают об Италии и наплевать на Францию, ерунда, мол, считать ее во главе движения; поляки видят Польшу; евреи — еврейский вопрос, русские хотят «сокрушения» России ради «освободительной революции» — и у всех них никакого нет представления о каком-то европейском международном прогрессе».^[13]

И после Февральской революции в России П. А. Кропоткин по-прежнему выступал против великодержавного шовинизма, так же как и против централизованных государств, мешающих свободному развитию местного самоуправления: «Теперь растет мысль о необходимости для русского народа безусловно отказаться от стремления к преобладанию над окружающими его народностями. Все яснее становится невозможность управлять из одного Центра ста восьмьюдесятью миллионами людей, расселившимися по чрезвычайно разнообразной территории, гораздо большей, чем вся Европа. Все яснее становится сознание, что истинная творческая сила этих миллионов людей вполне проявится только тогда, когда они почувствуют полную свободу вырабатывать свои бытовые особенности и строить свою жизнь сообразно со своими стремлениями и со своим историческим прошлым».^[14]

Но при этом П. А. Кропоткин выступил категорически против создания национальных государств на территории бывшей Российской империи. В своем обращении к украинскому народу, Кропоткин заявил, что «самою сильною помехою тому расцвету народной жизни, которого мы все желаем, было бы образование независимых государств из народностей и областей, входящих в состав Российской Империи», – подчеркивал Петр Алексеевич, – «нанести такой удар в такую минуту русскому народу было бы одним из тех преступлений, которые потом тяготят как проклятие на судьбе народа, совершившего такое преступление… какой тяжелой ценой за них расплачивались преступные народы… А сливая воедино устроительную работу жизни двух столь близких народов, вы достигнете великих результатов в мировом строительстве Свободы, Равенства и Взаимности».^[15]

П. А. Кропоткин был весьма далек от идеи региональной замкнутости, экономического и национального эгоизма. Он полагал, что сама история его времени доказывает, что дух федеративных союзов уже представлял отличительную черту начала XX в. Если только где-нибудь Государство дезорганизовалось по какой-либо причине, если только его гнет ослабевал где-либо, – и тотчас же начинали образовываться союзы, вызванные естественными потребностями отдельных областей.

При решении национального вопроса П.А. Кропоткин руководствовался, прежде всего, экономическими соображениями: наличием хозяйственных связей, размещением полезных ископаемых, промышленных центров, сельскохозяйственных районов и мест по переработке продукции земледелия и животноводства.^[16]

А национальному вопросу Петр Алексеевич придавал такую же важность, как и вопросу республиканского федеративного строительства в России нового демократического государства, на основе которого, по его мнению, должно будет строиться новое анархическое общество. Кропоткин по-прежнему полагал, что Федерация должна стать основой будущего устройства России. Но более эффективным для новой России Петр Алексеевич считал создание федерации на основе хозяйственно-территориального признака, выступая, таким образом, за отказ от национального деления.^[17]

 

Список использованной литературы:

1. ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 1. Ед. хр. 766. Л. 2-3.
2. ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 2. Ед. хр. 41. Л. 8.
3. Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1988.
4. Кропоткин П. А. Обращение к украинскому народу / Публикация И. В. Петушковой // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 1. М., 1992.
5. Кропоткин П. По поводу якутской бойни // Хлеб и воля. Лондон, №10. 1904.
6. Анархия. Кропоткин, ученый, мыслитель, анархист URL: http://www.hoy.narod.ru/kropotkin.html
7. Костенко Д. Г. Оборончество Кропоткина в годы I мировой войны и полемика в анархисткой среде // Труды Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П. А. Кропоткина. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995.
8. Лебедева А. П. Идеи П. А. Кропоткина и современное анархическое движение // Труды Междунар. науч. конф., посв. 150-летию со дня рожд. П. А. Кропоткина. Москва, Дмитров,     С.-Петербург. 9-15 декабря 1992 г. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995.
9. Мкртичан А. А. «Всякого угнетателя личности я ненавижу» // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 2. М., 1992.
10. Мкртичан А. А. П. А. Кропоткин и Западная Европа // Новая и новейшая история. М., 1991. № 2.
11. Назаров А. А. Уроки реализма: П. А. Кропоткин в годы революции // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 1. М., 1992.
12. Свобода, нравственность и самоорганизация. С точки зрения революционера (П. А. Кропоткин). От 19.04.01 URL: http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_18.htm
13. Ударцев. Теория анархизма / Конституции государств (стран) мира http://www.worldconstitutions.ru/?p=1124&page=16
14. Шуб Д. Н. Политические деятели России (1850-х – 1920-х гг.). Нью-Йорк, 1969.
15. Щенникова, О. Н. П. А. Кропоткин в контексте истории русского анархизма: дис. … канд. ист. наук. Барнаул, 2006.

^[1] Анархия. Кропоткин, ученый, мыслитель, анархист URL: http://www.hoy.narod.ru/kropotkin.html

^[2] Лебедева А. П. Идеи П. А. Кропоткина и современное анархическое движение // Труды Междунар. науч. конф., посв. 150-летию со дня рожд.  П. А. Кропоткина. Москва, Дмитров, С.-Петербург.        9-15 декабря 1992 г. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995. С. 56.

^[3] Свобода, нравственность и самоорганизация. С точки зрения революционера (П. А. Кропоткин). От 19.04.01 URL: http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_18.htm

^[4] Лебедева А. П. Идеи П. А. Кропоткина и современное анархическое движение // Труды Междунар. науч. конф., посв. 150-летию со дня рожд. П. А. Кропоткина. Москва, Дмитров,  С.-Петербург.        9-15 декабря 1992 г. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995. С. 63.

^[5] Ударцев. Теория анархизма / Конституции государств (стран) мира http://www.worldconstitutions.ru/?p=1124&page=16

^[6] Мкртичан А. А. «Всякого угнетателя личности я ненавижу» // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 2. М., 1992. С. 3.

^[7] Костенко Д. Г. Оборончество Кропоткина в годы I мировой войны и полемика в анархисткой среде // Труды Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П. А. Кропоткина. Вып. 3. П. А. Кропоткин и революционное движение. М., 1995. С. 44-55.

^[8] Мкртичан А. А. П. А. Кропоткин и Западная Европа // Новая и новейшая история. М., 1991. № 2. С. 58.

^[9] ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 2. Ед. хр. 41. Л. 8.

^[10] Кропоткин П. По поводу якутской бойни // Хлеб и воля. Лондон, № 10. 1904. С. 5.

^[11] Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1988. С. 187.

^[12] ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 2. Ед. хр. 41. Л. 8.

^[13] Цит. по: Шуб Д. Н. Политические деятели России (1850-х – 1920-х гг.). Нью-Йорк, 1969. С. 303.

^[14] ГАРФ. Ф. 1129. Оп. 1. Ед. хр. 766. Л. 2-3.

^[15] Кропоткин П. А. Обращение к украинскому народу / Публикация И. В. Петушковой // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 1. М., 1992. С. 174.

^[16] Назаров А. А. Уроки реализма: П. А. Кропоткин в годы революции // Труды комиссии по научному наследию П. А. Кропоткина. Вып. 1. М., 1992. С. 126.

^[17] Щенникова, О. Н. П. А. Кропоткин в контексте истории русского анархизма: дис. … канд. ист. наук. Барнаул, 2006.

Анархизм П. А. Кропоткина как философия общественной свободы

Пожалуй нет ни одного значительного мирового революционного явления в XIX веке, где бы не были активными участниками анархисты или не чувствовалось мощного влияния этого течения.

Анархизм – одно из течений внутри утопического социализма[1], – это влиятельное направление, существующее уже два века и без знания о котором не поймешь многих событий всемирной и русской истории. Направление, без которого будущее развитие человечества не представляется возможным. Нравственную маску анархизма, соответствующую его социальным идеалам, пожалуй, удачнее всех сформулировал А. Атабекян: “Не властвуй над другими, если тебе не нравится, чтобы другие властвовали над тобою…”[2] В социально-политическом смысле анархия (переводится с греческого как «безначалие») – это добровольная федерация автономных общественных структур, состоящих из равноправных, свободных индивидов.

Анархизм в собственном смысле этого слова, несомненно, порожден реалями Нового времени. Лишь с конца 18 столетия, когда Европа вступила в эпоху великих революций, способствовавших утверждению человеческой индивидуальности и крушению основ традиционного общества, постепенно оформляется анархизм – сначала как философское учение, а затем как важная часть освободительного, революционного движения. Анархизм стал реакцией на достижения и неудачи Великой Французской революции: манящий идеал свободы, равенства и братства обернулся новым буржуазным отчуждением; парламентская демократия не принесла желанного освобождения личности и выражения народных интересов.

Анархизм окончательно сформировался и самоидентифицировался в 1830-1840-е гг. – в борьбе и полемике с двумя другими влиятельными течениями, также порожденными Французской Революцией – буржуазным либерализмом и государственным социализмом. Если первый подчеркивал значение политической свободы гражданина (впрочем, признавая сохранение, хотя и предельно минимизированного, государства), то второй поднимал на щит социальное равенство, считая инструментом его осуществления тотальную государственную регламентацию. Девизом же анархизма, боровшегося на оба фронта, можно считать знаменитые слова Михаила Бакунина: “Свобода без социализма есть привилегия и несправедливость… Социализм без свободы есть рабство и скотство”[3]

В общественном сознании в годы Советской власти и в наше время существует гротескный и туманный образ анархизма и анархии, т. к. никакой власти не может быть приемлем анархизм, т. е. безвластие, а потому все правительства во всех странах всегда не жалеют мрачных красок, пугая население “пагубной анархией”. К анархизму можно относиться по-разному. И все же многих реалий – и исторических, и современных – не понять, если не пытаться объективно и непредвзято взглянуть на это движение и течение общественной мысли через оценку главного теоретика периода классического анархизма, когда сложились концепции анархо-индивидуализма, анархо-федерализма и анархо-коммунизма,[4] – Петра Алексеевича Кропоткина (1842-1921 гг.), – который даже в свою эпоху, щедрую на выдающихся людей, был личностью исключительной по своим нравственным и интеллектуальным качествам.

Кропоткин происходил из высшей русской аристократии, но выбрал не блестящую придворную карьеру, а сначала занятия естественными науками, и затем – революционную деятельность. Совершив поездку за границу, Кропоткин, под влиянием Парижской Коммуны и общения с бакунистами из Юрской федерации, осознает себя анархистом. В 1872-74 гг. он активно участвует в революционной пропаганде кружка «чайковцев»: ведет агитацию среди рабочих, создает литературные произведения для народа, популяризирующие социалистические идеи, пишет программу кружка. В 1874 году следует арест и заключение в каземате Петропавловской крепости. После дерзкого побега из военного госпиталя, Кропоткин на 40 лет оказывается в эмиграции, где становится признанным вождем и теоретиком международного анархизма, авторитетным ученым мирового масштаба. В эти годы Кропоткин неоднократно высылался властями из страны в страну, подвергался арестам, провел три года во французской тюрьме; на него готовила покушение русская монархическая организация «Священная дружина» (ошибочно видевшая в Кропоткине организатора казни Александра II). Однако Кропоткин продолжал свою научную, общественную и публицистическую деятельность: выступал с лекциями и речами, писал статьи и обзоры для научных изданий, издавал анархистские газеты («Револьте» в Женеве, «Револьт» и «Тан Нуво» в Париже, «Хлеб и воля» в Лондоне и другие).[5] С ним общались, переписывались, к его голосу прислушивались крупнейшие деятели культуры и общественные деятели во всем мире.

С началом I Мировой войны Кропоткин выступает в поддержку Франции, Англии и России против германского империализма (он считал Францию центром мирового революционного движения, а Германию – напротив, оплотом реакции и милитаризма). Эта позиция не была поддержана большинством анархистов мира (выступивших против войны), и Кропоткин оказался в изоляции от анархического движения. Вернувшись в Россию в июне 1917 года, престарелый князь оказывается в гуще событий: выступает за борьбу против немецкого вторжения и против угрозы гражданской войны. На предложение А.Ф. Керенского занять любой министерский пост во Временном правительстве, Кропоткин отвечает: «Я считаю ремесло чистильщика сапог более честным и полезным делом».[6]

Октябрьский переворот Кропоткин встречает неоднозначно, видя в нем как начало социально-экономических преобразований, так и узурпацию, перерождение и гибель революции. В эти годы он, помимо теоретической работы, участвует в пропаганде идей федерализма, содействует развитию кооперативного движения. Опираясь на свой огромный авторитет, Петр Алексеевич вызволяет немало людей из застенков ЧК, протестует против порабощения Советов парткомами, против разгрома новой властью кооперативного движения, против всесилия политической полиции и эскалации «красного террора», против ликвидации свободной печати и уничтожения негосударственных издательств. Похороны «дедушки русской революции» (как его часто называли) в феврале 1921 года в Москве собрали многие десятки тысяч человек. В честь Кропоткина названы острова и горные хребты, вулканы и поселки, город в Краснодарском крае.

Современники на редкость единодушно отзывались о великом анархисте, как о необычайно светлой, цельной и гармоничной личности. Бернард Шоу назвал Кропоткина «одним из святых столетия», а Оскар Уайльд считал его жизнь «совершенной жизнью».[7] Принципиальность, кристальная честность и ригоризм Кропоткин сочетал с широтой взглядов и терпимостью, позволявшей ему находить взаимопонимание и с сектантами-духоборами, и с британскими профессорами, и с рабочими-анархистами.

Петр Алексеевич Кропоткин – не только выдающийся революционер, первоклассный писатель, гуманист и талантливый публицист; он также является ученым-энциклопедистом. Им написаны специальные исследования по проблемам географии и геологии, биологии, социологии, политической экономии, педагогике, истории, этике и даже литературоведению. Назовем главные его сочинения по анархизму (помимо специальных работ по естественным наукам): мемуары «Записки революционера», «Речи бунтовщика», «Хлеб и воля», «Поля, фабрики и мастерские», «Взаимная помощь среди животных и людей», «Современная наука и анархия», «Государство, его роль в истории», «Этика». Всего Кропоткиным написано свыше 2000 работ, причем отдельные лаконичные статьи, сочетавшие яркость и популярность с научностью, постепенно накапливались, систематизировались и составляли брошюры и книги. Хотя, обобщающей работы по всй его теории анархизма нет.

Облик Кропоткина как революционера и ученого окончательно сложился в период его жизни в Англии. К 50-ти годам, когда остались позади путешествия, тюрьмы, скитания из страны в страну он занялся разработкой теоретических проблем. Прудон и Бакунин испытывавшие известное взаимное влияние, оба в свою очередь повлияли на становление анархической доктрины Кропоткина.[8]

В своем учении Кропоткин опирается, прежде всего, на традиции Просвещения и позитивизма. Кропоткин – признанный «классик» и «теоретик» анархизма; в своих работах мыслит в целом созидательно-конструктивно, подчеркивает общечеловеческие (и даже общеживотные) начала человека как органической части природы. Важную черту доктрины Кропоткина составляет метод естественных наук, положенный в основу анархической теории и приведший к обоснованию взаимной помощи и солидарности как фактора эволюции.[9] По верному замечанию Н. А. Бердяева, анархизм Кропоткина, по сравнению с бакунинским, – «более идиллический, он обосновывается натуралистически и предполагает очень оптимистический взгляд на природу и на человека».[10]

Кропоткин не ограничился одним изложением общественно-политических взглядов анархизма, он пошел дальше и постарался обосновать этику и философию анархизма. В его трудах мы находим вполне законченные взгляды на общество, мир, добро и зло и все это освещено одной руководящей мыслью.[11]

Кропоткин предпринял грандиозную и единственную в своем роде по масштабам и основательности попытку обосновать анархизм как развернутое мировоззрение, основанное на научно-позитивистском фундаменте, как универсальную теорию: от естественных наук до социологии и этики. Кропоткин предполагал создать цельное позитивное и конструктивное анархическое учение, так сказать, «научный анархизм», т. е. изложить анархизм в виде цельного мировоззрения, серьезной науки и практической программы, вывести анархическое мировоззрение из Жизни Природы и Народа, из анализа современности, обнаружить анархические тенденции в народных движениях различных эпох и ростки анархии и коммунизма в современном мире. Он хотел подвести под анархизм естественнонаучную базу, включив его в современную научную картину мира, разработать законченную систему анархизма и изложить его позитивную программу, указать на принципы анархической этики и обосновать неразрывное тождество анархии и коммунизма (ибо, по Кропоткину, анархия без коммунизма – произвол эгоистических индивидов, а коммунизм без анархии – чудовищный деспотизм). Такова была грандиозная задача, которую на протяжении почти полувека решал в своих сочинениях и выступлениях великий русский анархист.[12] К сожалению, эта задача так и осталась не выполненной до конца.

Схема будущего социального устройства занимала одно из главных мест в теоретических построениях Кропоткина. Излагая свою анархо-коммунистическую программу (к которой он пришел приблизительно к 1880-му году), Кропоткин на передний план ставил не государство, а личность и федеративный союз общин, объявил целью производства не прибыль, а удовлетворение потребности человека, противопоставил идеям концентрации производства и разделения труда – задачи децентрализации производства и интеграции труда. Все эти нововведения Кропоткин обосновывал тенденциями современной социальной жизни. Свой коммунистический принцип распределения по потребностям Кропоткин обосновывал общественным характером современного производства (и вытекающей из него невозможностью определить и измерить личный вклад каждого работника в тот или иной продукт) и растущим, благодаря успехам науки и техники, изобилием производимых продуктов.

Над позитивной программой безгосударственного коммунизма Кропоткин начал работать с конца 1880-х годов. В “Речах бунтовщика” он изложил главным образом критическую часть своей доктрины, о созидательной же программе сказал слишком общо. И вот теперь в журнале “La Revolte”, который издавал в Париже его последователь Жан Грав, Кропоткин помещает ряд статей, где освещает положительную сторону своего учения. Статьи Кропоткина из этого журнала в 1892 году были объединены в одну книгу, вышедшую под названием “Хлеб и Воля”.

Кропоткин находит ростки коммунизма и анархии уже в современном ему обществе: множество союзов и ассоциаций, основанных (хотя бы отчасти) на негосударственных и небуржуазных принципах. Это научные общества, библиотеки, кооперативные и муниципальные учреждения, страховые союзы, артели, коммунальные службы, благодаря которым «за известную плату по столько-то в год, вы имеете право удовлетворять такой-то разряд ваших потребностей – за исключением, понятно, роскоши в этих потребностях».[13]

Говоря о замене государственно-эксплуататорского строя строем вольных общин, основанным на солидарности и взаимопомощи, Кропоткин так формулировал сущность предложенных им мероприятий: «До сих пор политическая экономия знала только разделение труда; мы же настаиваем на его объединении; на том, что идеалом общества (то есть тем, к чему оно уже стремится) – является такое общество, где каждый трудится физически и умственно; где способный к труду человек работает в поле и в мастерской; где каждая нация и каждая область, располагая разнообразием природных сил, сама производит и потребляет большую часть своих продуктов земледелия и промышленности.[14]

Конструируя возрастающую роль государственного начала в современном ему мире, Кропоткин отмечал: “В первой половине XIX века имелось громадное прогрессивное движение, стремившееся к освобождению личности и мысли; и такое же громадное регрессивное движение взяло верх над предыдущим во второй половине века и теперь стремиться восстановить старую зависимость, но уже по отношению к государству: увеличить ее, расширить и сделать ее добровольной! Такова характерная черта нашего времени”.[15]

Отсюда вытекает неизбежная дилемма: “Одно из двух. Или государство раздавит личность и местную жизнь завладеет всеми областями человеческой деятельности, принесет с собой войну и внутреннюю борьбу из-за обладания властью, поверхностную революции, лишь сменяющие тиранов, и как неизбежный конец – смерть! Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче и тысяче центров, на почве энергической, личной и групповой инициативы, на почве вольного соглашения”.[16]

Сегодня, в начале XXI века, мы можем признать, что в Европе возобладала вторая из указанных тенденций. Что, впрочем, не относится к России, где возобладала тенденция к поглощению и порабощению государственным Левиафаном человеческой личности, к созданию тотального государства и к безграничному могуществу этатистского начала в общественной жизни. Кропоткин же и считал более вероятным второй исход, но ошибся в своих прогнозах разве что в отношении России.

Анархо-коммунистическое учение Кропоткина широко распространилось в конце XIX века и скоро стало господствовать в анархическом движении, привлекая многих революционеров своей “научностью”, детальной разработанностью, наличием, как теоретического обоснования, так и конкретной программы действий. По свидетельству Макса Неттлау, почти безраздельное господство авторитета Кропоткина как теоретика в первой четверти XX века привело к определенному застою и даже регрессу в анархической мысли: “В самом деле, все, что он (Кропоткин – С. С.) говорил, всегда было связано со столькими хорошими идеями, что попытка обнаружить их слабые стороны, всегда воспринималась, как опровержение этих идей… Многим мнения Кропоткина казались не подлежащими сомнению истинами, и другим представлялось нежелательным поднимать вопросы, чтобы не ослабить огромное влияние, какое оказывали личность, талант и преданность его своему делу”.[17]

Кропоткин, по словам историка Н.И. Кареева, был “идеалистом, верившим в доброту человеческой природы, в благодетельное значение свободы, в возможность рая на земле”.[18] Но как в устных дискуссиях, так и в печатной полемике Кропоткин всегда отрицал наличие какой бы то ни было идеализации, на которую ему указывали его оппоненты. Пытаясь отвести обвинение в идеализации человека вообще, ссылаясь на наличие порока власти, против которого Кропоткин хочет уберечь людей, главное противоядие против болезни власти видит он в общественных институтах (производственные и научные ассоциации, рабочие союзы, кооперации и т. д.), в общественных навыках людей.[19]

В настоящее время, время демократических преобразований, когда у российского общества появилась возможность ослабить тоталитарный гнет государства над обществом, когда вновь воссоздаются в России анархические движения, и возрождаются общественные движения, назрела необходимость более глубокого изучения классического анархизма в лице его великого теоретика, нашего соотечественника – П. А. Кропоткина.

[1] Пирумова Н.М. Социальная доктрина М.А. Бакунина. М., 1990. с. 123.

[2] Почин: Кооперация. – Синдикализм. – Этика. 1922. №2. 2-я сер. с. 5.

[3] Бакунин М.А. Философия, социология, политика. М., 1989, с. 42.

[4] Пронякин Д.И. Основные доктрины классического анархизма. СПб., 1995. с. 5.

[5] Рябов П.В. Краткая история анархизма. Краснодар, 2000, с. 12.

[6] Цит. по: Пирумова Н.М. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972, с.192.

[7] Цит. по: Маркин В.А. Петр Кропоткин. Иркутск, 1992, сс.285-286.

[8] Пирумова Н. М. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972. с. 111.

[9] Пирумова Н. М. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972. с. 117.

[10] Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли 19 века и начала 20 века.//О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990, с.175.

[11] Кульчицкий А. Современный анархизм. От Кропоткина до настоящей эпохи. Пг., 1917. с. 24.

[12] Рябов П.В. Краткая история анархизма. Краснодар, 2000, с. 13.

[13] Кропоткин П.А. Век ожидания (сб. статей). М., 1925, с.111.

[14] Кропоткин П.А. Поля, фабрики и мастерские. Промышленность, соединенная с земледелием, и умственный труд с ручным. Пб-М., 1921, сс.13-14.

[15] Кропоткин П.А. Хлеб и Воля. Современная наука и Анархия. М., 1990, с.464.

[16] Кропоткин П.А. Хлеб и Воля. Современная наука и Анархия. М., 1990, с.453.

[17] Неттлау М. Очерки по истории анархических идей. Детройт, 1991, с.125.

[18] Кареев Н.И. П.А. Кропоткин о Великой французской революции, с. 109.

[19] Пирумова Н. М. Петр Алексеевич Кропоткин. М., 1972. с. 144.

Общественно-политический выбор русского интеллигента: П. А. Кропоткин и анархистское движение

Об интеллигентских качествах личности П. А. Кропоткина

в процессе ее становления и влияния на период доанархического

реформизма нами было написано уже ранее1. Здесь же осветим

проблему взаимосвязи и влияния сущностных черт П. А. Кро-

поткина как русского интеллигента на его общественно-

политический выбор. Также нам необходимо показать, как имен-

но интеллигентские качества Петра Алексеевича обусловила его

приверженность к анархизму.

Вернувшись из Сибири и полностью разочаровавшись в

либеральных реформах, Кропоткин застал общественную жизнь в

Санкт-Петербурге в замирающем состоянии. После покушения

Д. В. Каракозова 4 апреля 1866 г. на Александра II, царь круто

изменил своей политике реформ. Видные общественные деятели,

блиставшие своим литераторским трудом в 1860-е гг., либо нахо-

дились в ссылке (Н. Г. Чернышевский, М. Л. Михайлов, П. Л. Лав-

ров) или в тюрьме (Д. И. Писарев), либо «теперь тяготели к сво-

его рода отеческому самодержавию»2, либо, сохранив свои убеж-

дения, стали настолько осторожными, что «эта осторожность

почти равнялась измене»3. В это время братья Кропоткины

© Сайтанов С. В., 2014

Сайтанов Сергей Васильевич — кандидат исторических наук, до-

цент кафедры гуманитарных дисциплин Международного славянского

института (Москва). saitanov@mail.ru

66

и завязали знакомства среди радикалов (кружок «Отечественные

записки») и умеренных славянофилов4.

Первоначально «занятия в университете и научные труды

поглотили все время в течение пяти следующих лет», писал

П. А. Кропоткин впоследствии5. Продолжал Петр Алексеевич и

свои занятия академической наукой. В 1867 г. он был принят на

гражданскую службу в статистический комитет Министерства

внутренних дел, а в 1868 г. Кропоткин был избран действитель-

ным членом Императорского Русского Географического Общест-

ва (далее — ИРГО), в котором он активно работал, заняв долж-

ность секретаря Отделения физической географии и являясь чле-

ном пяти различных научных комиссий при ИРГО6.

Но и на поприще официальной науки П. А. Кропоткин не

нашел для себя места, поскольку не видел возможности скорой

реализации в России своих научных реформаторских предложе-

ний, направленных, прежде всего, на улучшение жизни простого

народа, а изучение науки, в этом плане, его не удовлетворяло7.

Кропоткин как человек деятельный, искавший практическое

приложение своим взглядам, не смог остаться в стороне от захлест-

нувшей в то время пореформенную Россию пропагандистской сти-

хии «хождения в народ» и революционной пропаганды. Интелли-

гентская идея долга перед народом взяла в ученом-интеллигенте

верх над ученым-реформатором, как ранее над чиновником-

реформатором. Кропоткин приходит к выводу, что одних лишь на-

учных занятий недостаточно для того, чтобы приносить пользу об-

ществу, что он не имеет права на высшие духовные радости от заня-

тия наукой, когда вокруг нищета и голод8. Социальная справедли-

вость — вот та цель, за которую Кропоткин решил бороться9.

В немалой степени такому повороту его взглядов

способствовала научная поездка в Финляндию в середине июля

1871 г. Там П. А. Кропоткин проследовал из Гельфсингфорса в

Стокгольм на пароходе, где встретился с Нильсом Адольфом

Эриком Норденшельдом. Будущий знаменитый полярный

исследователь был хорошо знаком с М. А. Бакуниным и в

социальных вопросах слыл крайним радикалом10. Беседы с

Норденшельдом, видимо, сильно повлияли на становление

социально-политических анархистских взглядов ученого-интел-

лигента, что видно из дальнейших его идейных исканий11.

67

Уже весной 1872 г. П. А. Кропоткин, стремясь разобраться в

революционном народническом движении в России, а точнее в тех

социалистических идеях, которые это движение заимствовало с

Запада, взял отпуск по службе на 28 дней и, получив разрешение на

поездку за границу, отправился в Западную Европу. Его намерени-

ем было знакомство с лидерами и деятельностью самой известной в

то время социалистической организации в мире — Интернациона-

ла, о котором Кропоткин, впрочем, имел весьма смутные и проти-

воречивые сведения из отечественных источников: «Русские газеты

часто упоминали о нем, но им не разрешалось писать ни о целях, ни

о деятельности Международного союза работников. Я догадывался,

что это должно быть великое движение, имеющее богатое будущее,

но я не мог хорошо уловить его цели»12.

В 1872 г. П. А. Кропоткин отправился в Бельгию и Швей-

царию, чтобы лучше познакомиться с европейской революцион-

ной мыслью. Там он встретился с представителями российских и

европейских революционных организаций. Побывав в Цюрихе и

Женеве, он, наконец, нашел то, что искал, среди рабочих-

часовщиков Юрской федерации I Интернационала. Эта организа-

ция образовалась в 1870 г. после раскола Романской федерации

между сторонниками Карла Маркса и Михаила Бакунина.

Последние и основали Юрскую федерацию, которая проповедо-

вала идеи анархизма, придерживаясь радикальных анархических

взглядов М. А. Бакунина.

Главным теоретиком Юрской федерации был сам Бакунин,

живший тогда в Локарно, а практическое руководство осуществ-

лялось его ближайшими соратниками, среди которых важную

роль играли рабочий Адемар Швицгебель, а также педагог и пе-

реводчик Джемс Гильом, редактор печатных органов федерации.

Основой федерации являлись секции в Юрских горах, состояв-

шие, главным образом, из рабочих-часовщиков, отличавшихся

высоким уровнем образования и культуры. Были здесь и эмиг-

ранты — участники Парижской коммуны13.

Прибыв в Цюрих, Кропоткин сразу же вступил в секцию

Интернационала и с жадностью стал знакомиться с социалистиче-

ской литературой и многими документами, выработанными прак-

тической деятельностью международного сообщества. «Я читал

целые дни и ночи напролет, — вспоминал Петр Алексеевич, —

68

и вынесенное мной впечатление было так глубоко, что никогда

ничем не изгладится»14.

Однако в Цюрихе П. А. Кропоткина интересовали не фило-

софские и социологические изыскания лидеров движения, в ко-

торых резюмируется «идеал, нарождающийся в человечестве, с

придачей аргументов, более или менее умно придуманных авто-

ром»15. Кропоткина как практика, в первую очередь, интересова-

ла хроника рабочего движения (по социалистическим газетам),

поскольку именно в ней он видел факты, свидетельствующие о

том, «насколько люди проникнуты новыми теориями, насколько

работники подготовлены провести идеи социализма в жизни и

пострадать за них»16. Такое чтение для Кропоткина явилось на-

стоящим откровением, из которого он вынес убеждение, что

«примирения между будущим социалистическим строем, кото-

рый уже рисуется в глазах рабочих, и нынешним — буржуазным

— быть не может. Первый должен уничтожить второй»17.

Но знакомство лишь с литературой и цюрихским кружком

анархистов-бакунистов не могло удовлетворить П. А. Кропот-

кина. По воспоминаниям М. П. Сажина, Кропоткин, выжавши «из

нас всё, что только было возможно и что мы могли ему дать, и

заручившись у нас кое-какими указаниями и адресами… отпра-

вился сначала в Женеву… а потом в Невшатель»18, где в основном

кипела жизнь Интернационала.

Кроме того, поведение руководителей женевских секций ока-

залось далеко не бескорыстным. Материальные условия их жизни

резко отличались от тех принципов, которые они публично провоз-

глашали. Проводимые ими мероприятия, по мнению Кропоткина,

часто были призваны скорее удовлетворить амбиции руководства,

чем отвечали общим интересам, а интеллигентность Петра Алексее-

вича требовала от руководителей быть образцами бескорыстия и

самопожертвования. Как писал позже Е. В. Де-Роберти: «Политиче-

ские тенденции, оказавшиеся у членов Интернационала, отвратили

его, заставили его признать зловредным всякий направляющий акт,

хотя бы демократический по существу и преследующий революци-

онные цели; экономический деспотизм социализма показался ему

опаснее простой политической тирании»19.

Хотя во время пребывания в Брюсселе Кропоткин «нашел

громадное движение рабочего Интернационала», его удивило здесь

69

частое повторение мысли, что если рабочие бросятся в революцию,

то обязательно будут разбиты. Поэтому им нужно помешать, «пока

не будет уверенности в успехе… пока мы не создадим могучей по-

литической партии… пока мы не будем в большинстве в Парламен-

те… пока не совершится Концентрация Капитала…»20.

Между тем, интеллигентские качества Петра Алексеевича

требовали не только исключительной веры, но и самозабвенного

служения ей. Тем не менее, во время этих поездок у разочарован-

ного Кропоткина окончательно укрепилась мысль об анархизме,

о необходимости отказа от всяческих государственных форм.

Чтобы поставить все точки над «i», он решил еще раз, но уже

ближе познакомиться с анархистами-бакунистами и их идеями21.

П. А. Кропоткин поехал вначале к часовщикам в Невша-

тель, где встретился со сторонником Бакунина Джемсом Гильо-

мом, который видел «основу морали в коллективном сознании

людей, объединенных общностью пропаганды и революции»22.

Здесь не было того разделения на вожаков и рядовых работников,

которое так поразило Кропоткина в Женеве: «…работники не

представляли стада, которым вожаки пользовались бы для своих

политических целей. <…> Вожаки здесь просто были более дея-

тельные товарищи, скорее люди почина, чем руководители»23.

«Конечно, некоторые члены были более развиты, а главное, более

деятельны, чем другие, но этим и ограничивалась вся разница»24.

Более всего Петра Алексеевича поразила та тяга, с которой

рабочие после изнуряющего дневного физического труда тяну-

лись к социалистическим знаниям, а также их вера в коренное

изменение экономических условий жизни, которая подвигала на

жертвы и временем, и деньгами, «чтобы поддержать свою сек-

цию, основать газету, покрыть расходы по устройству какого-

нибудь национального или международного съезда, чтобы по-

мочь товарищам, пострадавшим за Союз, или, просто, чтобы при-

сутствовать на собраниях и манифестациях»25.

Большое значение для П. А. Кропоткина приобретало и бес-

корыстное стремление образованного человека (интеллигента) ока-

зывать всяческую помощь рабочим в деле получения знаний и оп-

ределенных навыков революционной деятельности. Именно отсюда

Кропоткин вынес мысль о необходимости вести настойчивую разъ-

яснительную работу с самыми широкими слоями рабочих26.

70

Видимо, в силу схожести интеллигентских позиций среди

анархистов-федералистов русский интеллигент П. А. Кропоткин

встретил исключительно дружеские искренние взаимоотношения

единомышленников. Никто из них не стремился возвыситься над

другими, строя свое воздействие не на партийной дисциплине, а ис-

ключительно на убеждении. Впечатление бескорыстности устрем-

лений анархистов-федералистов и личные симпатии к ним, а также

последующие знакомства (с коммунарами Бенуа Малоном, Эженом

Варленом, Жаном Луи Пэнди, а также Адэмаром Швицгебелем)

сыграли решающую роль в выборе социально-политической ориен-

тации П. А. Кропоткина и его идеала общественного устройства.

Два «апостола» анархии, действующий и будущий, так ни

разу и не увиделись. И хотя встреча Кропоткина с Бакуниным не

состоялась, но общение с Гильомом, Швицгебелем и другими

членами федерации произвело на Кропоткина сильное впечатле-

ние: здесь он нашел примеры подлинного бескорыстия и жерт-

венности. Выбор был сделан: в том же году П. А. Кропоткин

вступил в Юрскую федерацию I Интернационала. Он уже тогда

хотел навсегда остаться в Швейцарии, настолько ощущал себя в

кругу друзей и единомышленников и настолько увлекла его дея-

тельность Юрской федерации.

В Юрской федерации П. А. Кропоткин знакомится с теоре-

тическими положениями анархизма, как они определялись на то

время, и с самим М. А. Бакуниным. Его поразили и независи-

мость суждений и способов их выражения, и революционный ха-

рактер агитации, и беззаветная преданность общему делу среди

юрцев. Когда Кропоткин покидал Швейцарию, то выбор был сде-

лан: «…мой взгляд на социализм уже окончательно установился.

Я стал анархистом»27.

Таким образом, в поисках социально-политического идеала

П. А. Кропоткин знакомится с двумя направлениями в западноев-

ропейском I Интернационале. Но он не принимает реформист-

ский марксистский интернационал, допускающий экономическое

неравенство. Кропоткина как человека опытного в социально-

политических вопросах, но крайне нетерпеливого, отталкивало от

марксистов сдерживание ими революционного порыва рабочих.

Видимо, значительную роль сыграло и то обстоятельство,

что марксисты предусматривали установление социалистического

71

общества только на основе глубокого развития капиталистиче-

ских отношений, чего в России в то время не было. Поэтому Кро-

поткин отказался от марксистского пути социальных реформ по-

строения нового государства, пусть даже временного и социально

ориентированного, и выбрал путь радикального анархизма, от-

вергавший всякое государство и обещавший устройство справед-

ливого общества в ближайшем будущем.

Анархо-радикализм стал первым этапом и отправной точ-

кой на пути становления П. А. Кропоткина как анархиста.

Впоследствии Петр Алексеевич, став самостоятельным теорети-

ком анархистского движения, перейдет на более умеренные анар-

хо-реформистские позиции28.

Но определяющим фактором при выборе между западноев-

ропейским марксизмом и анархизмом, все-таки, как нам пред-

ставляется, были не столько вышеизложенные соображения,

сколько сугубо личное отторжение марксистской организации

как не соответствующей интеллигентским принципам П. А. Кро-

поткина: безграничной вере, самопожертвованию ради народа,

подлинной бескорыстности руководителей и беззаветному слу-

жению справедливости.

Примечания

1 Сайтанов С. В. Становление П. А. Кропоткина как русского ученого-

интеллигента в период доанархического реформизма (1842—1876 гг.)

// Интеллигенция и мир. 2011. № 3. С. 93—113.

2 Кропоткин П. А. Записки революционера. М., 1990. С. 224.

3 Там же. С. 225.

4 Талеров П. И. Место анархо-коммунизма П. А. Кропоткина в истории

России и российского анархизма второй половины XIX — начала

XX века : дис. … канд. ист. наук. СПб., 1997. С. 126.

5 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 204.

6 Талеров П. И. Указ. соч. С. 123.

7 Петр и Александр Кропоткины : переписка. М. ; Л., 1932. Т. 2. С. 260.

8 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 226.

9 Мкртичан А. А. П. А. Кропоткин и Западная Европа // Новая и новей-

шая история. 1991. № 2. С. 49.

10 Козовский Ю. М. Молодость Кропоткина : рассказ о годах становле-

ния, странствиях и исканиях русского ученого и революционера. Ха-

баровск, 1983. С. 114.

72

11 Сайтанов С. В. Анархо-реформизм в общественно-политических

взглядах П. А. Кропоткина (1897—1921 гг.) : дис. … канд. ист. наук.

Иваново, 2012. С. 68.

12 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 241.

13 Мкртичан А. А. Указ. соч. С. 49.

14 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 246.

15 Там же. С. 248.

16 Там же. С. 247.

17 Там же. С. 248.

18 Сажин М. П. Воспоминания. М., 1925. С. 83—84.

19 Де-Роберти Е. В. Петр Кропоткин (личность и доктрина). СПб., 1906.

С. 19.

20 Государственный архив РФ. Ф. 1129. Оп. 1. Ед. хр. 41. Л. 20.

21 Талеров П. И. Указ. соч. С. 129.

22 Гильом Дж. Интернационал. Пг. ; М., 1922. Т. 1. С. 20.

23 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 258.

24 Там же. С. 254.

25 Мкртичан А. А. Указ. соч. С. 249—250.

26 Талеров П. И. Указ. соч. С. 128—129.

27 Кропоткин П. А. Указ. соч. С. 259.

28 Сайтанов С. В. Обоснование анархо-реформизма П. А. Кропоткина.

М., 2013.

Формула прогресса Кропоткина

Формула прогресса Кропоткина

The philosophy of the history of Peter Kropotkin: Conservative Romantism

ConservRomE

Философия истории Петра Кропоткина: консервативный романтизм

Влияние Томаса Мора на общественно-политическую утопию анархического общества П. А. Кропоткина

UtopiaKropotkina

Тенденции демократического социализма в анархо-реформистских взглядах П. А. Кропоткина

Демократический социализм – это концепция сочетания социалистического устройства общества с демократическими формами политической жизни. Демократический социализм провозглашает свободу, равенство, социальную справедливость и солидарность. Такая концепция сближает демократический социализм с современным анархизмом, который в настоящее время рассматривается порою не как ультра-левое течение в социализме, а как разновидность реформизма в духе либерального народничества и теории «малых дел».
Концепция демократического социализма очень близка и общественно-политическим взглядам П. А. Кропоткина, сформировавшимся в поздний период его жизни и деятельности как анархиста, который можно определить как «анархо-реформизм». Анархо-реформизм Кропоткина представляет собой политическое направление мысли, соединяющее в себе черты и анархизма, и реформизма, стремящееся к установлению безгосударственного общественного устройства при помощи не только серии революций, но и политики реформ в рамках существующего государства, являющегося переходным этапом на пути к анархизму.

DemSocializm1

Оценка П. А. Кропоткиным политического режима большевиков

…октябрьский переворот 1917 г. в России П. А. Кропоткин не принял, в первую очередь по идейным соображениям, считая, что любая диктатура, в том числе диктатура одной партии, себя не оправдает. По словам его дочери, Кропоткин считал, что революция шла, «c первых же шагов, по ложному пути». Сам Кропоткин высказался еще определеннее: когда в октябре 1917 г. в Москве раздались первые выстрелы большевиков против защитников Временного правительства, Кропоткин воскликнул: «Это хоронят русскую революцию»

antiBolshevikdictatorship